Донбасс к концу 30-х годов стал одним из самых промышленно развитых регионов европейской части Советского Союза. Богатая полезными ископаемыми, особенно коксующимся углем, область явилась центром тяжелого машиностроения всесоюзного значения. Здесь же было построено много предприятий оборонного значения, безопасность жизнедеятельности которых перед войной обеспечивали части 71-й бригады войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. Героическая оборона Донбасса 1941–1942 годов, к сожалению, оказалась для историков в некой конъюнктурно-идеологической тени. Ведь гитлеровцам все же удалось с большими для него потерями овладеть этим важным промышленным регионом. Но есть события, о которых обязательно нужно знать, помнить и гордиться.
НИ ШАГУ НАЗАД
Свидетельствует архивный документ – поблекшая от времени запись в историческом формуляре 176-го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности: «21.11.41 г. в Военгородке (Дебальцево) тов. Боровенский, будучи военкомом батальона, с небольшой группой бойцов в 42 чел. в течение 10 часов героически отражал атаку противника до двух батальонов и нанес чувствительный урон в живой силе и огневых средствах».
Павел Боровенский. Фото 1940 года
Кто-то из нынешних скептиков, прочитав эти строки, возможно, скажет, подумаешь там, всего-то десяток часов… Но, согласитесь, эти 10 часов под непрерывным огнем, разрывами снарядов и урагана смерти надо было выстоять! К тому же горстка бойцов все это время сдерживала до двух батальонов пехоты противника – а это не менее 1000 вооруженных до зубов, обученных и вышколенных гитлеровских солдат. Истинный и непререкаемый подвиг!
Кто же он, этот бесстрашный «тов. Боровенский»?
Мужественному военкому было всего-то около 22 лет от роду. Уроженец исконно казачьей слободки Евсуг, что на Луганщине, Павел Романович Боровенский родился в самый разгар Гражданской – в «боевом 18-м». После установления мирной жизни окончил сельскохозяйственную школу, успел поработать на конезаводе, затем по комсомольской путевке оказался в милиции. Работа сельским участковым закалила характер юноши, дала определенный жизненный и профессиональный опыт, столь необходимый для службы в войсках НКВД.
В 1938-м Павел Боровенский – красноармеец 88-го отдельного батальона войск НКВД с дислокацией в промышленном городке Рубежный. Воинская часть охраняла важные объекты – Южный завод по производству тротила и других взрывчатых веществ и Северо-Донецкую ГРЭС в Лисичанске. В 40-м Боровенский оканчивает военно-политические курсы с присвоением специального звания «младший политрук», что соответствовало лейтенанту.
На второй день войны на базе батальона разворачивается 176-й полк, вошедший в состав вновь сформированной 71-й бригады войск НКВД, принявшей под охрану все оборонные промышленные предприятия Донбасса. А младший политрук, как тогда говаривали, становится полковым «комсомольским вожаком» – секретарем бюро ВЛКСМ 176-го полка.
В ноябре-декабре 1941-го развернулись ожесточенные бои за Донбасс. Гитлеровское командование бросило сюда огромные силы – 52-ю итальянскую дивизию «Торино» и усиленную группировку войск генерала пехоты фон Шведлера, состоявшую из пяти-шести дивизий. Противнику удается овладеть Дебальцевом. Тогда в помощь войскам 12-й армии, которой поставлена задача – во что бы то ни стало выбить немцев из города, направляют практически в полном составе 71-ю бригаду войск НКВД, реорганизованную в стрелковую. Боровенский шел в бой уже в должности военкома одного из батальонов своего полка.
Воины-чекисты четыре раза штурмовали важнейший железнодорожный узел и выбили отчаянно сопротивлявшегося врага с большими для него потерями. Однако гитлеровцы, стремясь любой ценой взять реванш, неустанно бросали в бой свежие силы. На одном из направлений все их атаки останавливал губительный огонь, который велся из большого здания с толстыми кирпичными стенами бывшего военного городка.
Как оказалось, в строении, словно в неприступной цитадели, закрепилась та самая небольшая группа бойцов численностью 42 человека под командованием Павла Боровенского. Противник, невзирая на большие утраты в живой силе, продолжал, словно раненый зверь, кидаться под пули бесстрашного гарнизона. Фашистам удалось подтянуть несколько пушек и прямой наводкой открыть огонь по зданию.
Тогда Боровенский отправил на крышу пулеметчиков с целью уничтожить орудийные расчеты. Огневая дуэль продолжалась еще несколько часов. Но фашистам все-таки удалось проникнуть на первый этаж и изнутри поджечь дом с непробиваемыми стенами. Тогда бойцы-чекисты сосредоточились на втором этаже и продолжили поливать гитлеровцем градом пуль и забрасывать их гранатами. Однако силы были слишком не равны, у бесстрашного гарнизона заканчивались боеприпасы. Среди защитников появились убитые и раненые, вражеская пуля сразила комиссара. Последние его слова, обращенные к подчиненным, были: «Ни шагу назад!»
Оставшиеся в живых бойцы, получив приказ оставить полуразрушенное здание, под покровом ночи вынесли убитых и раненых и доложили своему командованию, как храбро сражался и как геройски погиб их военком.
Подвиг младшего политрука Павла Боровенского был оценен очень высоко: приказом войскам Южного фронта от 20 февраля 1942 года его посмертно удостоили высшей награды СССР – орденом Ленина!
По данным Центрального архива Министерства обороны РФ, однополчане похоронили Павла Боровенского в братской могиле на центральной площади Дебальцево…
ВМЕСТЕ… НАВЕЧНО
У этого полка удивительная и невероятная история. В его списки (факт исключительный и аналогов не имеет) навечно зачислена семейная пара – муж-комбат и жена-санинструктор, павшие смертью храбрых в ожесточенных боях за Донбасс.
В боевых порядках полка также отважно сражался с ненавистным врагом необычный пулеметный расчет: отец и сын – шахтеры. Ну а боевое знамя части после расформирования не одно десятилетие являлось главной реликвией Музея донецкой милиции.
На оборонительных рубежах Донбасса самоотверженно отражал натиск гитлеровцев еще один полк 71-й бригады войск НКВД – 175-й. Сформирован он был также на третий день войны на базе 73-го (г. Сталино) и 87-го (г. Горловка) отдельных батальонов войск НКВД. Задача – охрана (до эвакуации оборудования на восток страны) важнейших предприятий оборонного значения в городах Сталино (Донецк) – завод № 144 по снаряжению авиабомб и снарядов, Горловке – завод № 64 – производство взрывчатых веществ, Славянске – завод «Красный химик», обеспечивавший армию химпрепаратами, а также Зуевской ГРЭС. Большинство личного состава полка составляли бывшие шахтеры и рабочие местных предприятий.
И уже в октябре 1941-го полк, усиленный сотрудниками УНКВД по Запорожской, Днепропетровской, Сталинской областей, а также кавалерийским эскадроном донецкой милиции, вошел в состав действующей армии.
Когда командир 1-го батальона старший лейтенант Василий Комардин сообщил жене Зое, что убывает на фронт защищать родной Донбасс, супруга категорично заявила: «Еду с тобой!» Все уговоры эвакуироваться в тыл с женами комсостава решительно отвергались. Тогда Зою Комардину зачислили санинструктором одной из рот полка.
В ожесточенном бою с гитлеровцами 22 ноября 1941 года в районе Матвеева Кургана полк понес существенные потери. Санинструктор Комардина, вытащившая с поля боя не один десяток раненых бойцов, получила смертельное ранение осколком фашистский мины. Комбат Василий Комардин, похоронив любимую жену в поселке Цимлянка, на могиле поклялся жестоко отомстить врагу за ее смерть.
…В начале декабря 41-го полк по приказу командования перешел в решительное наступление на Дебальцево. Батальон Комардина в сражениях всегда был первым не только по номеру, но и по несгибаемому «донбасскому» духу бойцов и командиров, беспощадно громивших врага. В стремительной атаке 1 декабря батальон захватил командный пункт противника и обратил в бегство отборные подразделения дивизии СС «Викинг». Но вражеская пуля настигла отважного комбата. На последнем издыхании он напутствовал боевых товарищей словами: «Вперед… преследуйте врага… не останавливаетесь…» Только на восемь дней пережил свою любимую жену старший лейтенант Комардин – но он заставил врага дорого заплатить за ее смерть!
Приказом командира 71-й бригады войск НКВД № 220 от 26 декабря 1941 года, подписанном в донбасском поселке Чернухино (что символично), в списки 175-го полка были навечно зачислены «геройски погибшие в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами супруги Комардины» – муж-комбат и жена-медсестра. В приказе особо подчеркивалось: «Надо помнить и никогда не забывать о воинах-героях бригады… Будем вечно чтить память славных героев!»
Лучшим пулеметным расчетом 175-го чекистского полка считались отец и сын Труши, славившиеся среди бойцов своей неутомимостью и неустрашимостью, расчет всегда посылали на самые трудные участи и знали – не подведет. 22 декабря при наступлении на поселок Октябрьский первый номер расчета Лука Семенович погиб на поле брани как герой. Его сын Николай – второй номер – дал клятву отомстить фашистам за его смерть. В полковом боевом донесении говорилось: «Николай Труш в наступлении на пос. Октябрьский из своего пулемета много скосил фашистских гадов… В конце дня получил ранения в обе ноги, но не покинул поля боя…»
Обоих бесстрашных пулеметчиков по заслугам отметили высокими боевыми наградами – орденами Красного Знамени. Но Луку Семеновича Труша – посмертно. А сын – Николай Лукич, излечившись от ран, прошел всю войну, с фронта вернулся на родной Донбасс, не одно десятилетие проработал начальником Енакиевского городского узла связи. В 1973-м к его боевым наградам добавилась еще одна – орден «Знак Почета» – за трудовые достижения!
Впоследствии геройский полк воевал с фашистами в Ростовской области, на Кубани и Северном Кавказе. А в 1943 году он заслуженно стал «Краснознаменным»! Указом Президиума Верховного Совета СССР часть наградили орденом Красного Знамени «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленное при этом доблесть и мужество»!
После войны полк, как и раньше, еще несколько лет охранял важные государственные объекты, а в 50-е его расформировали. Боевое знамя Краснознаменного полка по справедливости передали на вечное хранение в Музей истории донецкой милиции.
А затем наступили иные времена…
Сохранилась ли братская могила героических защитников Дебальцева 1941–1942 годов после известных событий 2015-го? А по сообщениям информагентств ДНР, еще в 2014-м Музей донецкой милиции разграбили одурманенные тлетворными идеями национализма украинские милиционеры. Тем не менее в 2016-м Музей МВД Донецкой народной республики (теперь он так называется) вновь воссоздали. Однако многие прежние (советские) ценные реликвии, к сожалению, утрачены безвозвратно…
Ровно 70 лет назад, 30 апреля 1945 года первым в Рейхстаг ворвался стрелковый батальон капитана Степана Неустроева, и над поверженным Берлином взвился красный победный флаг. Этот факт изветстен всем...
Рассказывает военный историк, полковник в отставке Николай Сысоев, член Союза писателей России.
Этот факт известен всем. Но мало кто знает, что «комбат Победы» после войны более десяти лет отдал службе в органах и войсках МВД СССР, дослужился до подполковника…
Автору этих строк, пожалуй, одному из немногих исследователей, довелось держать в руках подлинное личное дело легендарного комбата, хранившееся в одном из закрытых архивов. Из него стали известны все подробности того, где служил и какие должности занимал в послевоенные годы бывший фронтовик.
Сам же Степан Андреевич Неустроев о том непростом для него периоде жизни в своих воспоминаниях по разным причинам написал очень коротко – «служил в войсках (внутренних. – Н.С. ) до июня 1962 года». А в разномастных публикациях о комбате, гуляющих в интернет-пространстве, одни авторские версии: «после войны продолжал службу в органах МВД на Урале», «охранял атомный завод», и даже такое – «в мирное время служил в Магадане»!? А как же было на самом деле?
«…Капитан Неустроев при взятии Рейхстага действовал исключительно храбро, решительно, проявил воинскую доблесть и геройство. Его батальон первым ворвался в здание, закрепился в нём и в течение суток удерживал его.., умелым маневром с небольшой группой бойцов… заставил немцев уйти в подвалы. Под руководством капитана Неустроева был водружён над Рейхстагом красный флаг…», – это строки из подлинного наградного листа Степана Неустроева о представлении его к званию Героя Советского Союза от 6 мая 1945 года. Но Золотую Звезду комбат получит только спустя год – 8 мая 1946-го. Причина задержки весьма прозаическая – сначала высокого звания удостоили его непосредственных командиров…
Невероятно, но в конце войны «батяне»-комбату шёл всего лишь двадцать третий год. Однако выглядел он браво, несмотря на то, что был невысок ростом, рябоват, и, в общем-то, никак не подходил под стандарты былинного красавца-богатыря. Однако жилист, крепок. И не только телом, но и духом. Правда, имел слишком ершистый, прямолинейный характер, нередко правду-матку резал, невзирая на чины и звания, что начальству не всегда нравилось, а самому правдолюбу изрядно портило жизнь.
…В июне 1941-го девятнадцатилетнего Степана, токаря треста «Березовзолото», вызвали в военкомат и направили в Черкасское военное пехотное училище, только что передислоцированное в Свердловск. Курс обучения – ускоренный. Через полгода Неустроев – лейтенант и командир взвода пешей разведки стрелкового полка под Москвой. И сходу – в пекло. Вот как необстрелянный офицер запомнил свою первую атаку: «Я из этого боя помню одно: бежал вперёд почти в сплошном дыму разрывов. Резко пахло пороховой гарью. Справа и слева от меня падали люди... В том первом бою я мало что понял….».
Не заставило себя ждать и первое ранение – зазубренный осколок перебил два ребра и застрял в печени. Оказалось, на всю оставшуюся жизнь. При выписке из госпиталя ошарашили: «К строевой годен. Но для разведки не подходит».
В 1944-м Неустроев в погонах капитана оказался в 756-м стрелковом полку той самой 150-й Идрицкой дивизии, чей номер будет запечатлен на Знамени Победы. В её составе дошёл до Берлина. К тому времени грудь лихого комбата, как говаривали фронтовики, украшал целый иконостас – шесть боевых наград: ордена – Александра Невского, Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней и две медали – «За отвагу» и «За взятие Варшавы». Что касается боевых ранений, то их у бесстрашного офицера было пять, лишь на одну меньше чем наград…
30 апреля 1945-го солдаты батальона капитана Неустроева, ворвавшиеся в Рейхстаг, водрузили красное победное полотнище на фронтоне (заметим, не на куполе), накрепко привязав древко ремнями к одной из скульптурных композиций. После этого Неустроев, получивший звание майора и медали «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», продолжил службу в Группе Советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ).
Первый командующий ГСОВГ маршал Георгий Жуков, назначенный принимать Парад Победы на Красной Площади, вышел с инициативой доставить из Берлина штурмовой флаг, ставший Знаменем Победы, в Москву. На красном полотнище со звездой, серпом и молотом дополнительно сделали сокращенную надпись: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идрицк. див. 79 С.К. 3 У.А. 1 Б.Ф.». Сопровождали стяг на специально выделенном самолёте Степан Неустроев и ещё четыре участника штурма Рейхстага.
Открывать грандиозный парад на Красной площади планировалось прохождением расчёта со Знаменем Победы. Но знаменосец Неустроев и его ассистенты, на полях сражений так и не научившиеся красиво печатать шаг, на репетиции не впечатлили Жукова, и он решил Знамя на Красную Площадь не выносить. «Как в атаку идти, так Неустроев первый, а вот на парад – не гожусь», – с грустной иронией вспоминал позже капитан мысль, мелькнувшую тогда в его голове.
В середине 1946-го майор Неустроев, по-прежнему комбат, собрался поступать в Военную академию имени М.В. Фрунзе. Но медкомиссия «забраковала» его по состоянию здоровья, причина – пять ранений. Тогда Степан в сердцах пишет рапорт на увольнение и едет домой на Урал.
После короткого отдыха решил искать работу. Но единственная специальность токаря основательно подзабыта. А тут бывшие фронтовики, устроившиеся на службу в лагеря для немецких военнопленных, разбросанные по Уралу, зовут к себе: мол, и выслуга идёт, и паёк, да и оклады по тем временам неплохие. Неустроев, скрепя сердце (очень уж не хотелось лицезреть опять «этих фрицев») соглашается и считает это продолжением борьбы с фашизмом.
В его послужном списке появляются новые, непривычные для боевого офицера, наименования должностей и мест службы: начальник лаготделения Управления лагеря для военнопленных № 200 (Алапаевск) и начальник отделения КЭО лагеря для военнопленных № 531 (управление в Свердловске).
Немецкие военнопленные возводят цеха новых заводов, жилые дома для рабочих, прокладывают дороги и коммуникации. Глядя на этих жалких в поношенном обмундировании вояк, Неустроев вспоминал, каким потом и кровью приходилось ему со своим батальоном брать каждый рубеж противника, каждый гитлеровский укрепрайон, а сколько при этом он потерял боевых товарищей. Не говоря уж о Рейхстаге, который с безысходностью загнанного зверя отчаянно обороняли отборные эсэсовские подразделения.
К концу 1949-го, в связи с массовой репатриацией военнопленных в Германию, лагеря один за другим упразднили. Неустроева перевели на службу в систему исправительно-трудовых учреждений. Работать в «зонах», где сидят свои, для боевого офицера морально было гораздо сложнее, чем с немцами. Там, за «колючкой», были хоть и пленные, но всё ж таки враги, а здесь – как-никак наши…
А вот и правда о «службе в Магадане», откуда Неустроев, якобы «не сумевший вписаться в систему охранно-карательных органов», был откомандирован по собственному заявлению. На самом деле это было лишь длительной командировкой в Берлаг – Береговой лагерь, подчиненный «Дальстрою». Особый лагерь № 5, таково его наименование, создали в феврале 1948-го на Колыме, а управление разместили в бухте Нагаево. Отсюда и наименование – Береговой. Предназначение – содержание особо опасных военных и государственных преступников, осуждённых за реальный шпионаж, терроризм, организацию и проведение диверсий, и так далее.
Осенью 1948-го из лагерей Урала в Берлаг было решено отправить ярых украинских националистов-бандеровцев. В состав группы сопровождения этапа включили и майора Неустроева в качестве старшего оперуполномоченного. Командировка растянулась на четыре месяца…
1953 год… Смерть Сталина… Система ИТУ первой почувствовала намечавшиеся в стране перемены – пересмотры дел осуждённых и освобождения по амнистии. В мае того же года Неустроев во второй раз снимает погоны, его увольняют по сокращению штатов.
Он вновь без работы, а до пенсии ещё далеко. На сей раз, плюнув на всё, уехал в Свердловск, пошёл на местный машиностроительный завод Минхипрома и устроился простым слесарем. Подавляющее большинство напарников, такие же, как и он, фронтовики. Освоился быстро, получил пятый разряд. В 1957-м их цех досрочно выполнил план. Степана Андреевича и ещё несколько передовиков премировали бесплатными путёвками в санаторий, в Ялту. На обратном пути остановился в Москве. Навестил старых фронтовых друзей, с которыми не виделся почти двенадцать лет. И тут судьба сделала ещё один крутой вираж.
Кто-то из друзей-фронтовиков позвонил бывшему командиру 79-го стрелкового корпуса (в состав которого входила 150-я дивизия) С.Н. Перевёрткину и сообщил, что у них гостит однополчанин Неустроев, тот самый, что брал Рейхстаг. Перевёрткин, к тому времени генерал-полковник и первый заместитель «гражданского» министра внутренних дел СССР Н.П. Дудорова, тут же выслал машину с приказом немедленно доставить к нему Героя. Встреча закончилась тем, что генерал уговорил вернуться на военную службу, но правда, во внутренние войска. «Из Москвы, – вспоминал Степан Андреевич, – я приехал в Свердловск уже военным».
Части внутренних войск, в которых продолжил военную карьеру Неустроев, охраняли важные оборонные предприятия, на которых, как говаривали тогда, ковался «ракетно-ядерный щит» Родины. Служба чрезвычайно ответственная и, чего греха таить, довольно опасная для жизни и здоровья. Случись какая-либо нештатная ситуация, не приведи Господи, многим бы не поздоровилось. Поэтому на первом плане – самая высокая бдительность, строжайшая секретность, жесточайший пропускной режим, что и требовал от воинов дежурный комендант охраняемого объекта с Золотой звездой Героя. Слушались его и солдаты, и офицеры, как Бога, – беспрекословно: ведь он брал Рейхстаг! И этим всё сказано…
В 1959-м Неустроев получает звание подполковника и назначается заместителем командира 31-го отряда внутренней охраны (по военному, стало быть, замкомандира полка) в закрытом городке, под кодовым наименованием – «Свердловск-45».
В марте 1962-го Степан Андреевич в третий раз снимает погоны, – на сей раз увольняется в отставку по болезни с правом ношения военной формы одежды. Неустроев садится за собственные мемуары, в которых намеревается рассказать всю правду, пусть шершавую и горькую, о том, как брали Берлин. Степан Андреевич перебирается на жительство в Краснодар. И здесь же в местном книжном издательстве в 1974-м выходит небольшим тиражом его книжка «Путь к Рейхстагу». В ней – всё так, как было, как сама жизнь комбата Неустроева, прожитая, честно, сложно, полная чёрных и светлых дней, лихих испытаний, добытых дорогой ценой побед, горьких разочарований и безвозвратных потерь.
В 1995-м, к 50-летию Великой Победы, ему, как участнику войны и Герою Советского Союза, присвоили воинское звание «полковник запаса». А в феврале 1998-го Степана Андреевича пригласили в Севастополь моряки-черноморцы на празднование 23 февраля. Ветераны неофициально тогда отмечали 80-летие несуществующей Советской Армии и Военно-Морского флота. Хоть и болел, хоть и плохо себя чувствовал, но не таков фронтовик Неустроев, чтобы отсиживаться в этот праздник дома.
Однако поездка оказалась роковой. 26 февраля 1998 года сердце Героя не выдержало, и легендарный «комбат Победы» скоропостижно скончался… Похоронили ветерана на городском кладбище «Кальфа», на окраине Севастополя.
И по сей день на могилу этого легендарного человека приходят благодарные потомки с алыми гвоздиками. Кто-то молча постоит и задумается. А кто-то украдкой смахнёт набежавшую слезу. Вечная Вам память, товарищ комбат! Комбат Победы!
В СССР собственные красные дни в календаре были почти у всех, кто носил погоны: пограничников, танкистов, ракетчиков, моряков, летчиков, милиционеров, чекистов… И только военнослужащие внутренних войск оказались обделенными. Хотя солдаты правопорядка с буквами-близнецами «ВВ» на краповых погонах во все времена, независимо от политических катаклизмов, служили Отечеству верой и правдой.
Так сложилось, что советские пограничные и внутренние войска со дня их создания организационно находились в одном ведомстве – ВЧК-ОГПУ-НКВД, имели единое командование и общий руководящий орган – Главное управление пограничных и внутренних войск. Поэтому в 20–40-е годы прошлого века в День пограничника (до 1958-го этот праздник по инициативе Феликса Дзержинского отмечался 15 февраля) чествовали всех воинов-чекистов, не разделяя по цвету погон и фуражек.
В 1939-м произошло структурное разделение войск НКВД, у каждого вида появились самостоятельные руководящие органы – главные управления (в одном наркомате) пограничных, оперативных, конвойных и других. В 50-е годы размежевание пошло еще дальше: внутренние войска остались в системе МВД, пограничные же переподчинили созданному при Совете министров СССР Комитету государственной безопасности. А красный день «зеленых фуражек» перенесли на 28 мая – дату подписания Лениным в 1918 году Декрета об учреждении пограничной охраны в составе Наркомата финансов РСФСР. Так солдаты в краповых погонах остались без своего праздника.
Попытки его установления предпринимались неоднократно. Правда, сначала на отраслевом уровне. Первыми свой ведомственный праздник обрели воины-конвоиры. 15 июля 1939 года комдив Иван Масленников, заместитель Лаврентия Берия по руководству всеми подведомственными войсками, утвердил приказ: «Установить 20 апреля днем годовщины организации конвойных войск НКВД». В те времена замнаркома можно было бы обвинить в троцкизме, поскольку основанием для установления торжественной даты послужил приказ за подписью наркома по военным делам РСФСР Льва Троцкого от 20 апреля 1918 года о создании конвойной стражи республики, по сути – реорганизации «на новых, советских принципах» царской предшественницы, продолжавшей по инерции стеречь арестантов и при новой власти. Через три месяца была установлена еще одна ведомственная праздничная дата – День войск НКВД по охране железнодорожных сооружений. Стражи стальных магистралей отмечали свой праздник 4 декабря – в 1931-м этим числом Совнарком СССР принял постановление о возложении охраны стратегически важных железнодорожных объектов на внутренние войска. В ноябре того же года издается еще один приказ – «Об установлении дня годовщины организации войск НКВД СССР по охране особо важных предприятий промышленности». Его предписывалось отмечать 6 апреля.
В Великую Отечественную было не до торжественных мероприятий. Послевоенная реорганизация, сокращение и объединение разрозненных правоохранительных формирований в единые внутренние войска автоматически упразднили отраслевые праздники. Идея учреждения Дня войск правопорядка периодически возникала, но не находя поддержки в верхах, незаметно угасала.
Несколько безуспешных попыток пробить праздник предпринимались в 70–80-е годы. Инициаторами предлагались различные даты. Одни наиболее подходящей считали 18 марта 1918 года, когда было принято решение об объединении отрядов местных ЧК в Боевой отряд ВЧК. Другие – 28 мая 1919-го – число принятия постановления Совета рабочей и крестьянской обороны о сосредоточении всех формирований вспомогательного назначения под эгидой НКВД РСФСР и объединении их в войска внутренней охраны республики (ВОХР). Но первая дата показалась неубедительной, а вторая уже была занята пограничниками. В начале 90-х предлагалось отмечать праздник солдат правопорядка 20 октября. Аргументация была следующей: именно в этот день в 1991 году Борис Ельцин, тогда еще президент РСФСР, подписал указ «О передаче внутренних войск МВД СССР, дислоцирующихся на территории РСФСР, под юрисдикцию РСФСР». По счастью все справки с иррациональными предложениями положили в высоких инстанциях под сукно. При этом говорилось: есть 23 февраля – День Советской армии и Военно-морского флота, внутренние войска – составная часть Вооруженных Сил СССР, вот и отмечайте. Или празднуйте 10 ноября вместе с милицией…
По долгу службы мне посчастливилось заниматься историей внутренних войск на протяжении многих лет. И еще в конце 80-х меня заинтересовал вопрос, что же было вместо внутренних войск в царской России. Кто-то ведь обеспечивал, кроме тогда еще малоспособной полиции внутреннюю безопасность. Выяснилось: существовало эффективное для своего времени специальное воинское формирование с полицейскими функциями – внутренняя стража.
Основную информацию об Отдельном корпусе внутренней стражи удалось найти в Российском государственном военно-историческом архиве. Анализ материалов позволил установить довольно точную дату. С января по март 1811 года император Александр I несколькими указами преобразовал отдельные формирования, состоявшие в ведении местных гражданских властей, в военную внутреннюю стражу. 27 марта официально завершилось «развертывание по высочайшему повелению внутренних губернских батальонов трехротного состава» с задачей «охранение тишины и спокойствия». Возглавил стражу инициатор ее учреждения граф Евграф Комаровский – участник Итальянского и Швейцарского походов русских войск под командованием Александра Суворова и первый генерал-адъютант Александра I.
В 1911 году именно 27 марта торжественно отмечался вековой юбилей внутренней стражи, правопреемниками которой после военной реформы 1864-го оказались местные войска и конвойная стража.
Все эти выкладки позволили предположить, что праздничным днем для внутренних войск должно быть именно 27 марта. По совету коллег – военных журналистов – в преддверии 185-летия внутренней стражи подготовил соответствующий исторический очерк, который 4 января 1996 года под броской рубрикой «В календаре пока не значится» напечатала газета «Щит и меч».
На публикацию обратили внимание в Министерстве внутренних дел. В одном из интервью генерал армии Анатолий Куликов, возглавлявший тогда МВД, рассказал, что он тут же позвонил командованию войск и дал указание подготовить все надлежащие документы, в которых обосновать необходимость установления Дня внутренних войск именно 27 марта. Черновые материалы поручили подготовить мне как автору очерка и заместителю начальника Центрального музея внутренних войск по научной работе.
19 марта 1996 года Борис Ельцин подписал указ за № 394, который гласил: «Учитывая роль внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации в защите интересов личности, общества и государства от преступных и иных противоправных посягательств, постановляю: установить День внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации и отмечать его 27 марта».
Николай Сысоев
, военный историк, полковник в отставке
Тайны Железного Феликса
В запутанной и сложной судьбе «рыцаря революции» точка еще не поставлена
Недавно в отечественных СМИ появились противоречивые данные по поводу соцопроса, инициированного МГО КПРФ по вопросу восстановления памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади: по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), более половины москвичей против этого, а коммунисты утверждают обратное - 61% жителей столицы выступают «за». По теме: || Парк искусств «Музеон»
«Рыцарь революции» был весьма разносторонней личностью
По большому счету это означает, что спор вокруг фигуры Дзержинского между определенными социально-политическими позициями продолжается - для одних он по-прежнему «рыцарь революции» без страха и упрека, для других - «апостол террора». Но знаем ли мы всю правду о Железном Феликсе…
Тайны происхождения
Составить представление о неординарной личности Железного Феликса по его некогда идеологически отретушированной и тщательно причесанной официальной биографии просто невозможно: «Родился 30 августа (11 сентября по новому стилю) 1877 года в небольшом имении Дзержиново Ошмянского уезда Виленской губернии (ныне - Минская область Республики Беларусь. - Н.С.) в семье мелкопоместного дворянина».
И все? Но вопросы начинают возникать уже при попытке выяснить происхождение его родителей. С матерью вроде бы все более или менее ясно: Хелена Дзержинская, в девичестве Янушевская, происходила из довольно знатной шляхетской семьи. Ее отец, Игнатий Семенович Янушевский, был профессором Петербургского института путей сообщения. Но в молодости участвовал в тайном студенческом обществе Виленского университета, где пропагандировались идеи «воспитания людей, способных пользоваться свободой». Однако радикальные юношеские увлечения не сказались на ученой карьере.
А с отцом, полное имя которого Эдмунд-Руфин Иосифович Дзержинский, много неясного и неопределенного. Сама Хелена Игнатьевна о знакомстве с будущим супругом рассказывала детям так: «Вашего отца привел в наш дом старый еврей-сапожник, шивший обувь для нашей семьи. Эдмунд случайно повстречался с ним на улице, когда после окончания Петербургского университета приехал в Вильно искать работу. Вакансий в гимназиях не оказалось, и Эдмунд не знал, что же делать дальше». Профессор пожалел несчастного учителя и взял его в свой дом обучать дочь математике. Вскоре скромный, но расчетливый «пан учитель» оказался профессорским зятем.
Молодая семья поселилась в старом домишке на фольварке Оземблово. Выходит, «родового имения Дзержиново» изначально или не было, или оно появилось позже стараниями историков путем переименования.
Чистопородные шляхтичи эти места никогда не считали настоящей Польшей и называли их «крессы» - окраина. Проживала здесь удивительная смесь народов - литовцы, белорусы, евреи. А национальность зависела от политической ситуации.
По семейному преданию, Феликс родился недоношенным. Беременная мать, хлопоча по дому, неловко оступилась и упала в люк погреба, потеряла сознание. В ночь начались преждевременные схватки. Разрешилась мальчиком, которого нарекли Феликсом, то есть Счастливым. Потому что выжил вопреки травме, нанесенной плоду при падении матери.
В 10-летнем возрасте Феликс поступил в престижную Первую Виленскую мужскую гимназию, но учился скверно - дважды отсидел в первом классе. Учебу бросил после седьмого класса со скандалом - обругал учителей «сволочами и мерзавцами». В свидетельстве о неоконченном образовании стояли двойки по русскому и греческому языкам, по остальным предметам - тройки и только по Закону Божьему - твердая четверка. С юношеским максимализмом считал, что учеба ему ничего не давала. Но позже признавал, что образования ему не хватало. «Гимназист Дзержинский - серость, посредственность, без каких-либо ярких способностей», - вспоминал маршал Польши Юзеф Пилсудский, учившийся в той же гимназии, но несколькими классами старше.
В юности Феликс так же фанатично, как позже и в революцию, уверовал в Бога, даже хотел стать католическим монахом. Воспитывался, как и большинство польских детей, в неприязни к России и к русским. Позже вспоминал, что во время учебы в гимназии «мечтал о шапке-невидимке», чтобы без опасения за собственную жизнь «уничтожать москалей».
Тайны братьев и сестёр
В биографических книгах о Феликсе Эдмундовиче Дзержинском советского периода подчеркивалось, что у него было две сестры и четыре брата. Но это не так. Не упоминалась третья сестра Ванда, годом старше Феликса. Этот трагический эпизод в биографии «рыцаря революции», некогда тщательно скрываемый как в семье Дзержинских, так и историками, произошел летом 1888-го: Феликс застрелил из охотничьего ружья свою сестру. Позже появилась версия - якобы из-за неразделенной любви. Но в ту пору Ванде исполнилось только 12 лет, а Феликсу - лишь 11, и ни о какой запретной любви не могло быть и речи. Выходит - несчастный случай…
И с братьями не все гладко. Оказывается, у Хелены Игнатьевны первым ребенком был сын Витольд, которого она родила в 19 лет - в 1867-м. Младенец скончался, не прожив и года.
Старшая сестра Феликса - Альдона, поддерживавшая его во всех революционных авантюрах, появилась на свет через два года после смерти первенца. Ее первый муж - Гедимин Булгак - вроде бы из знатного рода, а их сын Антон служил адъютантом у маршала Пилсудского. Второй раз она вышла замуж за миллионера Артура Кояловича, жила в Вене, после 1945-го обосновалась в Польше, написала несколько книг воспоминаний.
Старший брат Станислав-Кароль, будучи холостяком, проживал в Дзержинове, в 1917-м его убили то ли беглые солдаты, то ли бандиты. Еще один брат - Казимир, окончивший политехнический институт в Германии, был женат на немке. В 1943-м его расстреляли гитлеровцы как агента отрядов Армии Крайовой, действовавших в районе Ивенца.
Младший Игнатий после окончания физико-математического факультета Московского университета, как и отец, стал преподавателем, затем чиновником Министерства просвещения Польши.
А вот самый младший из братьев - Владислав - еще до революции окончил медицинский факультет Московского университета, в начале 1920-х годов стал профессором медицины и проректором Екатеринославского (ныне украинский Днепропетровск) университета. Идей революции категорически не принял, эмигрировал в Польшу, служил в Войске Польском, в 1934-м вышел в запас в чине полковника корпуса санитарных офицеров. В 1942 году его расстреляли гестаповцы под Лодзью как брата «шефа советской тайной полиции».
И наконец, третья сестра - Ядвига - вроде бы последовательно имела трех мужей: первый - богатый польский помещик Кушелевский, второй - некто Алексей Филиппов - секретный сотрудник ВЧК, третий неофициальный - некий Генрих Гедройц, как будто из жмудских князей. Но с мужьями виделась редко и скоро с ними расставалась. Работала в Наркомате путей сообщения, преподавала иностранные языки, похоронена на Новодевичьем кладбище.
Тайны Лубянки
После того как на улице Большая Лубянка, в здании бывшего страхового общества «Якорь», разместилась ВЧК во главе с Дзержинским, у москвичей слово «Лубянка» стало вызывать чувство страха и трепета.
Ныне здесь находятся хозяйственные подразделения департамента тыла российского МВД. В конце 1990-х один из сотрудников показал мне комнату на втором этаже, в которой был кабинет Дзержинского, и рассказал одну любопытную легенду. В помещении и поныне стоит огромный стальной сейф XIX века, а окна выходят на пересечение Большой Лубянки и Варсонофьевского переулка. Однажды напряженную работу «первочекиста» прервала внезапно влетевшая в форточку граната, брошенная неизвестным террористом.
Дзержинский пулей выскочил из-за стола, в два прыжка пересек кабинет и моментально скрылся в сейфе. Взору сбежавшимся на грохот взрыва чекистам предстал их начальник, живой и невредимый, в клубах пыли и дыма выходивший из надежного убежища.
По легенде именно после этого происшествия острословы-соратники прозвали своего шефа за глаза «железным». А уже потом спонтанно появившийся псевдоним биографы обосновали железной стойкостью и несгибаемостью «рыцаря революции».
Кстати, вот что говорил сам Феликс Эдмундович о своей знаменитой кавалерийской шинели до пола: «Московский комитет ввел меня в комиссию по восстановлению большевистских организаций в армии и созданию Красной гвардии. Мне приходилось часто выступать перед солдатами; вот товарищи и одели меня соответствующе. Переодели, чтобы признавали «за своего». Затем это одеяние стало привычным и явилось символом революционного аскетизма и непритязательности.
Тайны переименований
Внезапная смерть Дзержинского, последовавшая 20 июля 1926 года, повергает в глубокую скорбь бойцов и командиров Отдельной дивизии особого назначения при Коллегии ОГПУ, которую он лично формировал в 1924 году. На траурном собрании личного состава соединения единогласно принимается резолюция - ходатайствовать о присвоении имени Феликса Дзержинского дивизии ОСНАЗ. Горячее желание осназцев удовлетворяется. Уже через месяц - 19 августа 1926 года - издается приказ по ОГПУ, подписанный Вячеславом Менжинским, в котором говорится: «В целях увековечения памяти безвременно скончавшегося организатора, строителя и вождя славной армии бойцов-чекистов… т. Феликса Эдмундовича Дзержинского присвоить его имя дивизии…».
С этим именем дзержинцы участвуют в укреплении советской власти, борются с контрреволюцией, обороняют Москву от гитлеровцев в 41-м, маршируют на Параде Победы в 45-м, охраняют общественный порядок, гасят межнациональные конфликты в горячих точках 80-90-х.
Август 1991-го… Москва бурлит от стихийных митингов и демонстраций. Знаменитый памятник Дзержинскому на одноименной площади (ныне Лубянская площадь. - Н.С.) - творение замечательного советского скульптора Евгения Вучетича - сносят под свист и улюлюканье экзальтированной толпы. Однако монументальные гранитные бюсты «первочекиста», стоящие у здания Главкомата внутренних войск и на территории подчиненной дивизии, никто не трогает.
Но в феврале 1994 года в соответствии с «ветром перемен» в МВД России издается другой приказ под названием «О внесении изменений в структуру и наименования соединений, воинских частей и военно-учебных заведений внутренних войск…». В данном документе объявляется новое действительное (еще есть и условное) название соединения: вместо привычного ОМСДОН (Отдельная мотострелковая дивизия особого назначения) имени Феликса Дзержинского - Отдельная дивизия оперативного назначения внутренних войск МВД РФ. Уже без имени Железного Феликса…
Минуло два десятка лет, и по ходатайству ветеранов дивизии «Дзержинский» вновь в наименовании старейшего соединения.
Что касается снесенного памятника Дзержинскому в центре столицы, то он почти четверть века находится в «Музеоне» - парке искусств на Крымской набережной, будто терпеливо ожидает возвращения на прежнее место…
