Онегин и Зарецкий – оба нарушают правила дуэли. Первый, чтобы продемонстрировать свое раздраженное презрение к истории, в которую он попал против собственной воли и в серьезность которой все еще не верит, а Зарецкий потому, что видит в дуэли забавную, хотя порой и кровавую историю, предмет сплетен и розыгрышей…
В «Евгении Онегине» Зарецкий был единственным распорядителем дуэли, потому что «в дуэлях классик и педант», он вел дело с большими упущениями, сознательно игнорируя все, что могло устранить кровавый исход. Еще при первом посещении Онегина, при передаче картеля, он обязан был обсудить возможности примирения. Перед началом поединка попытка окончить дело миром также входила в прямые его обязанности, тем более что кровной обиды нанесено не было, и всем, кроме Ленского, было ясно, что дело заключается в недоразумении. Зарецкий мог остановить дуэль и в другой момент: появление Онегина со слугой вместо секунданта было ему прямым оскорблением (секунданты, как и противники, должны быть социально равными), а одновременно и грубым нарушением правил, так как секунданты должны были встретиться накануне без противников и составить правила поединка.
Зарецкий имел все основания не допустить кровавого исхода, объявив Онегина неявившимся. «Заставлять ждать себя на месте поединка крайне невежливо. Явившийся вовремя обязан ждать своего противника четверть часа. По прошествии этого срока явившийся первый имеет право покинуть место поединка и его секунданты должны составить протокол, свидетельствующий о неприбытии противника». Онегин опоздал более чем на час.
Онегин и Зарецкий – оба нарушают правила дуэли. Первый, чтобы продемонстрировать свое раздраженное презрение к истории, в которую он попал против собственной воли и в серьезность которой все еще не верит, а Зарецкий потому, что видит в дуэли забавную, хотя порой и кровавую историю, предмет сплетен и розыгрышей… Зарецкий вел себя не только не как сторонник строгих правил искусства дуэли, а как лицо, заинтересованное в максимально скандальном и кровавом исходе поединка.
Поведение Онегина на дуэли неопровержимо свидетельствует, что автор хотел сделать его убийцей поневоле. Для людей, знакомых с дуэлью не понаслышке, было очевидно, что тот, кто желает безусловной смерти противника, не стреляет сходу, с дальней дистанции и под отвлекающим внимание дулом чужого пистолета, а, идя на риск, дает по себе выстрелить, требует противника к барьеру и с короткой дистанции расстреливает его как неподвижную мишень.
Поэт любил Ленского и в прекрасных строфах оплакал его падение:
Друзья мои, вам жаль поэта:
Во цвете радостных надежд,
Их не свершив еще для света,
Чуть из младенческих одежд,
Увял! Где жаркое волненье,
Где благородное стремленье
И чувств и мыслей молодых,
Высоких, нежных, удалых?
Где бурные любви желанья,
И жажда знаний и труда,
И страх порока и стыда,
И вы, заветные мечтанья,
Вы, призрак жизни неземной,
Вы, сны поэзии святой!
Быть может, он для блага мира
Иль хоть для славы был рожден;
Его умолкнувшая лира
Гремучий, непрерывный звон
В веках поднять должна. Поэта,
Быть может, на ступенях света
Ждала высокая ступень.
Его страдальческая тень,
Быть может, унесла с собою
Святую тайну, и для нас
Погиб животворящий глас,
И за могильною чертою
К ней не домчится гимн времен,
Благословение племен.
В Ленском было много хорошего, что он был молод и вовремя для своей репутации умер. Это не была одна из тех натур, для которых жить – значит развиваться и идти вперед. Он был романтик.
Люди, подобные Ленскому, при всех их неоспоримых достоинствах, нехороши тем, что они или перерождаются в совершенных филистеров, или, если сохранят навсегда свой первоначальный тип, делаются устарелыми мистиками и мечтателями, которые большие враги прогресса, нежели люди просто.
До самого конца XVIII века в России еще не стрелялись, но рубились и кололись. Дуэль на шпагах или саблях куда меньше угрожала жизни противников, чем обмен пистолетными выстрелами. («Паршивая дуэль на саблях», - писал Пушкин.)
В «Капитанской дочке» поединок изображен сугубо иронически. Ирония начинается с княжнинского эпиграфа к главе:
Ин изволь и стань же в позитуру.
Посмотришь, проколю как я твою фигуру!
Хотя Гринев дерется за честь дамы, а Швабрин и в самом деле заслуживает наказания, но дуэльная ситуация выглядит донельзя забавно: «Я тотчас отправился к Ивану Игнатьичу и застал его с иголкою в руках: по препоручению комендантши он нанизывал грибы для сушенья на зиму. “А, Петр Андреич! – сказал он, увидя меня. – Добро пожаловать! Как это вас Бог принес? по какому делу, смею спросить?” Я в коротких словах объяснил ему, что я поссорился с Алексеем Иванычем, а его, Ивана Игнатьича, прошу быть моим секундантом. Иван Игнатьич выслушал меня со вниманием, вытараща на меня свой единственный глаз. “Вы изволите говорить, - сказал он мне, - что хотите Алексея Иваныча заколоть и желаете, чтоб я при том был свидетелем? Так ли? смею спросить”. – “Точно так”. – “Помилуйте, Петр Андреич! Что это вы затеяли? Вы с Алексеем Иванычем побранились? Велика беда! Брань на вороту не виснет. Он вас побранил, а вы его выругайте; он вас в рыло, а вы его в ухо, в другое, в третье – и разойдитесь; а мы уж вас помирим. А то: доброе ли дело заколоть своего ближнего, смею спросить? И добро б уж закололи вы его: Бог с ним, с Алексеем Иванычем; я и сам до него не охотник. Ну, а если он вас просверлит? На что это будет похоже? Кто будет в дураках, смею спросить?”».
И эта сцена «переговоров с секундантом», и все дальнейшее выглядит как пародия на дуэльный сюжет и на саму идею дуэли. Это, однако же, совсем не так. Пушкин, с его удивительным чутьем на исторический колорит и вниманием к быту, представил здесь столкновение двух эпох. Героическое отношение Гринева к поединку кажется смешным потому, что оно сталкивается с представлениями людей, выросших в другие времена, не воспринимающих дуэльную идею как необходимый атрибут дворянского жизненного стиля. Она кажется им блажью. Иван Игнатьич подходит к дуэли с позиции здравого смысла. А с позиции бытового здравого смысла дуэль, не имеющая оттенка судебного поединка, а призванная только потрафить самолюбию дуэлянтов, несомненно, абсурдна.
«Да зачем же мне тут быть свидетелем? – вопрошает Иван Игнатьич. – С какой стати? Люди дерутся; что за невидальщина, смею спросить? Слава Богу, ходил я под шведа и под турку: всего насмотрелся».
Для старого офицера поединок ничем не отличается от парного боя во время войны. Только он бессмыслен и неправеден, ибо дерутся свои.
«Я кое-как стал изъяснять ему должность секунданта, но Иван Игнатьич никак не мог меня понять». Он и не мог понять смысла дуэли, ибо она не входила в систему его представлений о нормах воинской жизни.
Всевышний Аллах сказал (смысл):
Как было бы хорошо, если бы эти аяты были у нас перед глазами, когда с нами происходит то, что нам не нравится. Истина в том, что мы не знаем, в чём для нас благо – в том, что нам нравится или, напротив, в том, что нас печалит. Не смотрите лишь на внешнюю сторону происходящего. Вспоминайте, что во всём есть мудрость Всевышнего, которая скрыта от нас.
Доказательством этому служит история, упомянутая в Коране. Эта история пророков Мусы (мир ему) и Хизри (мир ему). Вспомните, что Хизри (мир ему) совершал такие поступки, которые не мог принять Муса (мир ему). Позднее выяснилась истинная сторона поступков Хизри (мир ему), и то, что он делал, было правильным и верным. Также и в нашей жизни. Иногда с нами происходит нечто неприятное для нас. Но Всевышний сведущ, что лучше для нас и Он обладатель мудрости. Вспомните, сколько раз в вашей жизни неприятные ситуации оборачивались к лучшему.
Пророка Юсуфа (мир ему) бросили в колодец, но это только лишь возвысило Юсуфа (мир ему), и стал он правителем Египта. Воле Всевышнего подчиняется всё сущее. И говорит истину Аллах ﷻ :
فَعَسَى أَنْ تَكْرَهُوا شَيْئَاً وَيَجْعَلَ اللهُ فِيهِ خَيْرَاً كَثِيرَاً
(смысл): «Быть может, вам неприятно то, что является благом для вас. И быть может, вы любите то, что является злом для вас» (сура «аль-Бакара», аят 216).
Ничто не происходит случайно, как утверждают невежественные люди, а происходит по воле, мудрости и предопределению Всевышнего, как говорится в Коране:
إِنَّا كُلَّ شَيْءٍ خَلَقْنَاهُ بِقَدَرٍ
(смысл): «Воистину, Мы сотворили каждую вещь по предопределению» (сура «альт-Камар», аят 49).
В каждом событии есть своя мудрость, но она скрыта от людей. Не следует также забывать, что земная жизнь – место, где человек проходит через испытания. Всевышний так говорит об этом:
وَنَبْلُوكُمْ باِلشَّرِّ وَالخَيْرِ فِتْنَةً وَإلَينَا تُرجَعُونَ
(смысл): «Мы подвергаем вас искушению добром и злом ради испытания» (сура «аль-Анбия», аят 35).
Испытанием могут стать болезнь или здоровье, богатство или бедность, что бы ни было в этой жизни – приятное или неприятное – всё это испытание для людей. Имущество и бедность не являются признаком довольства или гнева Всевышнего. Аллах ﷻ одаривает богатством и хорошего, и плохого, и наоборот – бедным может быть и праведник, и грешник. Беднота или богатство – это экзамен для человека.
فمن صبر على الضَرَّاء وشكر عند السرَّاء،فهو من المفلحين
Смысл: «Кто проявит терпение в трудности и будет благодарным в радости – тот истинно счастливый и имеющий успех» .
Абдуллах ибн Абджар сказал: «Человек испытывается здоровьем, чтобы увидеть, будет ли он благодарить. И он испытывается трудностями, чтобы выяснить, станет ли он проявлять терпение» . И, как бы ни было велико то, что постигнет его в этом мире, оно незначительно в сравнении с тем, что соответствует ему из наказания в мире ином.
От Анаса ибн Малика (да будет доволен им Аллах) передаётся, что Посланник Аллаха ﷺ сказал: «Когда Аллах ﷻ желает блага для своего раба, Он наказывает Его уже в этом мире. Если же Он желает для Своего раба плохое, то откладывает наказание до Судного дня» (см. ат-Тирмизи, № 2396, Ибн Маджах, № 4031).
Верующий же должен быть уверенным в мудрости Всевышнего и уповать на Его милость, ибо поистине:
وَاللهُ يَعِدُكُمْ مَغْفِرَةً مِنْهُ وَفَضْلًا وَاللهُ وَاسِعٌ عَلِيمٌ
(смысл): «Аллах обещает вам прощение и милость. Аллах – обладающий милостью, всезнающий» (сура «аль-Бакара», аят 268).
Отчужденность Онегина от поместного дворянства, жизненный кругозор которого ограничен мыслями о “сенокосе, о вине, о псарне, о своей родне”, привела его к полному отшельничеству в “господском доме уединенном”. Появление в соседнем поместье молодого, образованного, наделенного романтическим мироощущением поэта Владимира Ленского нарушило одиночество Онегина. “В пустыне, где один Евгений мог оценить его дары”, Ленский, естественно, “с Онегиным мечтал сердечно знакомство поскорее свесть”. Что же представлял собой юный поэт, что отличало его от той бездуховной социальной среды, к которой он принадлежал:Он из Германии туманной
Привез учености плоды:
Вольнолюбивые мечты,
Дух пылкий и довольно странный,
Всегда восторженную речь
И кудри черные до плеч.
“Он сердцем милый был невежда”, вдохновенно стремился познать тайну мироздания, смысл жизни, свято верил в незыблемую жертвенность настоящей мужской дружбы, освященной общностью высоких идеалов, в то,
Что есть избранные судьбами,
Людей священные друзья;
Что их бессмертная семья
Неотразимыми лучами
Когда-нибудь нас озарит
И мир блаженством одарит.
Эти строки перекликаются с проникновенными стихами А. С. Пушкина, посвященными лицейскому братству, с вольнолюбивой лирикой поэта. Энтузиазм, обостренное чувство справедливости, вера в возможность совершенства мира и страстное желание приблизить его, высокие идеалы добра, гармонии, самопожертвования сближают его с декабристами.
Общественные идеалы Ленского неопределенные, абстрактные и как всякие идеалы, возможно, недостижимы, но искреннее стремление юноши к добру, справедливому устройству жизни, неприятие зла, убежденность в своем высоком предназначении не могут не вызывать сочувствия, симпатии:
Негодованье, сожаленье,
Ко благу чистая любовь
И славы сладкое мученье
В нем рано волновали кровь.
Воспитанный на немецкой романтической поэзии, Ленский воспевал высокие чувства людей, искренность и чистоту душевных порывов утонченной натуры, вольнолюбивые настроения проникнутой юношеским максимализмом свободной личности. Поэт видит жизнь такой, какой хочет ее видеть, воспринимает все в розовом свете, романтическое мироощущение наполняет оптимизмом и энтузиазмом его творчество:
Он в песнях гордо сохранил
Всегда возвышенные чувства,
Порывы девственной мечты
И прелесть важной простоты.
В то же время поэзия его оторвана от реальной жизни, воспеваемые чувства, переживания чрезмерно преувеличены, искусственно драматизированы:
Ом пел разлуку и печаль,
И нечто, и туманну даль
И романтические розы;
Он пел те дальние страны,
Где долго в лоне тишины
Лились его живые слезы...
Трудно представить себе более противоположных друг другу людей: Онегин - разочарованный, уставший и душевно опустошенный “страдающий эгоист”, Ленский - романтически восторженный, с большим запасом нерастраченных душевных сил, “сердцем милый... невежда”, исполненный энтузиазма альтруист.
Объединяет их образованность, знание мировой философии, истории, возвышающее над провинциальным дворянством, оторванность от национальной почвы, реальной жизни народа.
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу были скучны;
Потом понравились...
Онегин “слушал Ленского с улыбкой” умудренного жизнью человека:
И думал: глупо мне мешать
Его минутному блаженству,
И без меня пора придет;
Пускай покамест он живет
Да верит мира совершенству;
Простим горячке юных лет
И юный жар и юный бред.
Ленский убежден в возможности переустройства мира, верит в высокое призвание человека, в высшую цель его жизни - служение отечеству, идеалам добра, благородства, справедливости. Он искренне, самозабвенно предается своим утопиям, столь же искренне отдается чувству первой любви:
Ах, он любил, как в наши лета
Уже не любят; как одна
Безумная душа поэта
Еще любить осуждена.
Владимир идеализирует свою избранницу, раскрывая перед нею душу, посвящая ей свое вдохновение, жар нерастраченых душевных порывов. Ольгина поверхностность, кокетливость, жеманность воспринимаются им как непосредственность в выражении подлинного чувства, искренность и глубина в любви. Автор мягко, сочувственно, уважая высокий накал души Ленского, иронизирует над несоответствием предмета его любви бурным ее проявлениям:
Блажен любовник скромный,
Читающий мечты свои
Предмету песен и любви,
Красавице приятно-томной!
Блажен... хоть, может быть, она
Совсем иным развлечена.
Онегин беспощадно обнажает бездуховность, посредственность возлюбленной поэта, причем даже безупречная внешность Ольги сквозь призму максималистского восприятия представляется заурядной. Не одухотворенное насыщенной душевной жизнью лицо Ольги выглядит непривлекательным, лишенным обаяния, когда его сравнивают с выражающим сложный процесс самосознания лицом Татьяны:
Я выбрал бы другую
Когда б я был, как ты, поэт.
В чертах у Ольги жизни нет.
Точь-в-точь в Вандиковой Мадоне:
Кругла, красна лицом она,
Как эта глупая луна
На этом глупом небосклоне.
Как истинный влюбленный, Ленский не в состоянии критически взглянуть на возлюбленную и сухо, внутренне протестуя, реагирует на объективный взгляд Онегина. Евгений знал жизнь во всех ее проявлениях и не мог обмануться в существовании подлинного чувства там, где его нет. Ленский же бросается в омут любви безоглядно, со всем жаром нерастраченных душевных сил: “Он забавлял мечтою сладкой сомненья сердца своего”. Дальнейшее развитие событий подтвердило реальность оценки жизненных событий Онегиным.
После гибели Ленского его невеста недолго горевала об утрате, вскоре она “с улыбкой легкой на устах” вышла замуж за заезжего улана.
А. С. Пушкин сожалеет о гибели “поклонника славы и свободы”, о том, что мечты героя облагодетельствовать человечество обернулись столь нелепой, бессмысленной смертью. Однако Пушкин показывает, что расплывчатость идеалов Ленского, жажда самопожертвования, славы, всеобщего благоденствия без осознания реальных путей достижения желаемого неизбежно влекли его к гибели. Как же представляет поэт будущее героя, если бы трагическое стечение обстоятельств не привело его к печальному, достойному, но бесславному финалу?
Быть может, он для блага мира
Иль хоть для славы был рожден;
Его умолкнувшая лира
Гремучий, непрерывный звон
В веках поднять могла...
А может быть и то: поэта
Обыкновенный ждал удел.
Пройти бы юношества лета:
В нем пыл души бы охладел.
Во многом он бы изменился,
Расстался б с музами, женился...
Возможно, Ленский превратился бы в обыкновенного помещика, одного из тех, кого он так искренне и заслуженно презирал в пору духовного созревания. Автор оставляет этот вопрос без ответа, убежденный лишь в несвоевременности жертвенности столь развитой, гармоничной личности, как несвоевременно и героично было самотверженное выступление декабристов.
Когда стало известно о приезде в лицей Державина, учитель словесности Галич уговорил, даже заставил, Пушкина написать стихи, достойные прочтения пред великим стариком. А за несколько дней до экзамена министр Разумовский потребовал, чтобы при нем провели "репетицию", и там-то Пушкин прочел "Воспоминания в Царском Селе" первый раз.
Итак, гости съезжаются: важные генералы, официальные лица, родственники лицеистов (в их числе Сергей Львович Пушкин)...
"Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не забуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую "Водопад". Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара: "Где, братец, здесь нужник?".
Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу. Дельвиг это рассказывал мне с удивительным простодушием и веселостию. Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы; портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной".
О публичном экзамене было заранее объявлено в газете:
"Императорский царскосельский Лицей имеет честь уведомить, что 4 и 8 числа будущего месяца (январь 1815 года) , от 10 часов утра до 3 пополудни, имеет быть в оном публичное испытание воспитанников первого приема, по случаю перевода их из младшего в старший возраст".
Это был экзамен, "смотр" - чему научились за три с лишним года, ибо достигли середины...
Впрочем, дерзкие лицейские мальчишки, еще не перешедшие в "старший возраст", не так уж безоговорочно преклонялись перед личным высоким авторитетом. Конечно, чтили, но разве есть что-либо, над чем не посмеются?
Однажды юный Пушкин заставляет тень давно умершего Фонвизина навестить
престарелого собрата Державина:
Совсем немного осталось жить автору "Фелицы", "Водопада", "На смерть князя Мещерского" - человеку, видевшему уже пятое царствование. Своими глазами Преображенский солдат Державин наблюдал свержение и гибель Петра III, а сорок лет спустя поэт и одновременно министр юстиции попытается влиять на юного Александра I.
"Наконец вызвали меня. Я прочел мои "Воспоминания в Царском Селе",
стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояние души моей:
когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий
зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом... Не помню, как я
кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он
меня требовал, хотел обнять... Меня искали, но не нашли..."
Говорили, будто Гаврила Романович воскликнул: "Я не умер!"
После экзамена состоялся торжественный обед, где Разумовский, слышавший стихи Пушкина второй раз, решил сказать нечто приятное отцу поэта и намекнул на то, что дело не в стихах, а в той карьере, которая откроется юному лицеисту.
"Я бы желал, - произносит министр, - однако же образовать сына вашего в прозе".
"Оставьте его поэзии", - с жаром ответил Державин.
Через несколько месяцев Гаврила Романович говорит приехавшему к нему в гости С.Т.Аксакову, что "скоро явится свету второй Державин: это Пушкин, который еще в Лицее перещеголял всех писателей".
Пройдет еще год с небольшим, и лицеисты узнают о смерти Державина.
Тогда-то Дельвиг под свежим впечатлением события сочинит пророческие
строки:
Не будет у обоих - ни у Дельвига, ни у Пушкина - державинской старости.
Десять лет спустя Пушкин задумается о своем Ленском:
Но пока, в 1815 году, после кратких мгновений грусти у юных лицейских стихотворцев снова ощущение неизбежного счастья, молодой удачи.
И пишутся эпиграммы на чрезмерный аппетит Данзаса...
И вдруг все кидаются на лед, "окрылив железом ноги" (выражение "воспитанника Пушкина" ).
А Яковлев уже не просто паяс
, а "паяс 200 номеров",
что
означает его умение изобразить 200 различных фигур (то есть лиц, зверей,
ситуаций): сохранился составленный Матюшкиным список этих фигур, среди
которых:
Кроме того, Яковлев изображал все и всех:
Под номером 129 мемуарист Матюшкин просит разрешения "пропустить имя": мы понимаем - сам Александр I!
И кто же догадается в ту пору, что шутливейшая эпитафия - акростих
Николаю Ржевскому (вероятно, сочинение Илличевского) - это предсказание
первой лицейской смерти:
И разве Пушкин не написал незадолго до этого сам себе:
Смерть казалась очень далекой, легкой, нереальной, не то что любовь, близкая и мучительная...
1.2.2. В чём своеобразие композиции стихотворения?
Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1.1.1-1.1.2.
| XXXVI Друзья мои, вам жаль поэта: Во цвете радостных надежд, Их не свершив ещё для света, Чуть из младенческих одежд, Увял! Где жаркое волненье, Где благородное стремленье И чувств и мыслей молодых, Высоких, нежных, удалых? Где бурные любви желанья, И жажда знаний и труда, И страх порока и стыда, И вы, заветные мечтанья, Вы, призрак жизни неземной, Вы, сны поэзии святой! XXXVII Быть может, он для блага мира Иль хоть для славы был рождён; Его умолкнувшая лира Гремучий, непрерывный звон В веках поднять могла. Поэта, Быть может, на ступенях света Ждала высокая ступень. Его страдальческая тень, Быть может, унесла с собою Святую тайну, и для нас Погиб животворящий глас, И за могильною чертою К ней не домчится гимн времён, Благословение племён. XXXVIII.XXXIX А может быть и то: поэта Обыкновенный ждал удел. Прошли бы юношества лета: В нём пыл души бы охладел. Во многом он бы изменился, Расстался б с музами, женился, В деревне, счастлив и рогат, Носил бы стёганый халат; Узнал бы жизнь на самом деле, Подагру б в сорок лет имел, Пил, ел, скучал, толстел, хирел И наконец в своей постеле Скончался б посреди детей, Плаксивых баб и лекарей. |
А. С. Пушкин «Евгений Онегин»
Прочитайте приведённое ниже произведение и выполните задания 1.2.1-1.2.2.
| Родина Не победит её рассудок мой. Ни слава, купленная кровью, Ни полный гордого доверия покой, Ни тёмной старины заветные преданья Не шевелят во мне отрадного мечтанья. Но я люблю - за что, не знаю сам - Её степей холодное молчанье, Её лесов безбрежных колыханье, Разливы рек её, подобные морям; Просёлочным путём люблю скакать в телеге И, взором медленным пронзая ночи тень, Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге, Дрожащие огни печальных деревень; Люблю дымок спалённой жнивы, В степи ночующий обоз И на холме средь жёлтой нивы Чету белеющих берёз. С отрадой, многим незнакомой, Я вижу полное гумно, Избу, покрытую соломой, С резными ставнями окно; И в праздник, вечером росистым, Смотреть до полночи готов На пляску с топаньем и свистом Под говор пьяных мужичков. |
М. Ю. Лермонтов, 1841
1.1.1. Что придаёт гибели Ленского особенный драматизм?
1.2.1. Почему поэт называет свою любовь к отчизне «странной»?
Пояснение.
1.1.1. Ленский - молодой поэт, вернувшийся из Германии, увлеченный философией и романтически настроенный. Помыслы его высоки и чисты:
Где благородное стремленье
И чувств и мыслей молодых,
Высоких, нежных, удалых…
И он погиб
Во цвете радостных надежд,
Их не свершив ещё для света.
Об этом сожалеет Пушкин, в этом драматизм истории Ленского.
1.2.1. Лермонтов не мыслил себя без родины, без России. А Россию не мыслил без русского народа.
Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой, -
признается поэт в стихотворении «Родина». Эта любовь шла от самого сердца, которому были бесконечно дороги и «степей холодное молчанье», и «лесов безбрежных колыханье», и «разливы рек ее, подобные морям», и «дрожащие огни печальных деревень». Но взгляд поэта на любимую родину вовсе не был идеализированным. Его душу, стремящуюся к гармонии и счастью, не волновали ни «слава, купленная кровью», «ни полный гордого доверия покой», «ни темной старины заветные преданья». Он прекрасно видел все тяготы жизни своего народа, его страдания, возмущался крепостными порядками, жандармской империей с ее разделением на господ и рабов, на жандармов и «послушный им народ». И сердце поэта разрывалось на части. Потому что он все равно любил и не мог разлюбить все то, что называл «моим домом». В этом доме он «осужден страдать», но лишь в нем он может быть спокоен. Именно потому свою любовь к родине Лермонтов называл «странною» - в ней соединились счастье и боль, стремление сделать все возможное для родной земли и сознание собственного бессилия.
Пояснение.
1.1.2. Ленский - молодой поэт, вернувшийся из Германии, увлеченный философией и романтически настроенный. На страницах романа он очень трогателен и одновременно смешон. Читателя привлекает его чистота, юность, наивность и искренность чувств. Однако каково будущее Ленского? Автор сожалеет о том, что он погиб «во цвете радостных надежд, / Их не свершив ещё для света». Однако не исключается Пушкиным и тот вариант, что Ленского затянет обывательская жизнь, и он станет таким же провинциальным помещиком, каких встречает в доме Лариных.
1.2.2. Построение стихотворения отмечено высоким искусством лирической композиции. За начальными строчками следует изображение русской природы, большого мира России. Затем выступают частные, приближенные к наблюдателю детали пейзажа, непосредственно связанные с народным бытом. Наконец в финале появляется картина сельского праздника - «пляска с топаньем и свистом под говор пьяных мужиков», на которую поэт путешественник «смотреть до полночи готов». Усталость странника заставляет любить простой и надежный устрой деревенской мирной жизни.
