Прокрутите Вниз
1 && "cover" == "gallery"">
{{currentSlide + 1}} / {{countSlides}}
В 1918 году, когда Первая мировая война близилась к завершению, над Европой нависла новая угроза - эпидемия испанского гриппа. От нее скончался Эгон Шиле, а за девять месяцев до этого, от пневмонии, его учитель Густав Климт.
Два мастера творили в одном городе и в одно время, но в разных направлениях. Один обращался к нежности и красоте женского тела, другой - к эстетике безобразного и теме одиночества. Но каждый из них бросил вызов консервативному обществу и оставил след в мировой истории живописи.
Вместе с ГМИИ им. А.С. Пушкина, который организовал выставку 96 работ Климта и Шиле, ТАСС рассказывает о взаимоотношениях двух мастеров, их стилях и рисунках.
КЛИМТ: ПРИЗНАНИЕ И ПУТЬ К СЕЦЕССИОНУ
Климт родился в 1862 году в предместье Вены, в семье гравера по золоту Эрнста Климта. У него было два брата, впоследствии также ставших художниками, и четыре сестры. С юных лет он очутился в строгих рамках академизма: свое первое и единственное художественное образование Климт получил в венской Художественно-ремесленной школе (Kunstgewerbeschule).
Ранние его работы не имели ничего общего с такими его картинами, как "Юдифь с головой Олоферна" или "Поцелуй". Тем не менее его талант и усердие сделали его знаменитым уже в 26-летнем возрасте - в 1888 году император Австро-Венгрии Франц-Иосиф I вручил художнику Золотой крест за оформление придворного Бургтеатра на Рингштрассе в Вене.
Спустя шесть лет Климт получил заказ на написание трех "факультетских картин" для украшения главного здания государственного Венского университета: "Философия", "Медицина" и "Юриспруденция".
Эти работы, не сохранившиеся до наших дней, ознаменовали переход Климта от академизма к модерну. Правда, вызвали они большой скандал: публика сочла их откровенно эротичными, если не порнографическими, а университет отказался от размещения картин в своих стенах.
Во время работы над ними Климт основал "Венский Сецессион" - объединение художников Вены, принимавшего единомышленников, творивших как в рамках так и за рамками традиционных направлений.
"Лежащая обнаженная" Густава Климта
"Климт основывает его, потому что видит необходимость в создании альтернативной организации художников, чтобы приобщить венскую публику к достижениям новейшего австрийского искусства", - поясняет Елена Коротких, научный сотрудник отдела искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков ГМИИ им. А.С. Пушкина.
ШИЛЕ: ЮНОСТЬ И ЗНАКОМСТВО С МАСТЕРОМ
Также, как и Климт, молодой Эгон Шиле отправился в Kunstgewerbeschule. Там он показал свои рисунки и его отправили в венскую Академию изобразительных искусств.
С самого детства Шиле противопоставлял себя обществу, начиная с собственного класса в школе.
"Несколько раз он менял школу, оказываясь аутсайдером. Успешен был в основном на физкультуре и в рисовании", - отмечает Коротких.
В 1909 году он бросил учебу, так и не получив полноценного академического образования.
Правда, ценность неофициального художественного образования Шиле выше, чем академического - его опекал и протежировал сам Густав Климт.
Познакомились они в 1907 году. Тогда Шиле было всего 17 лет, а Климт уже приобрел всемирную известность. В том же году он начал работу над картиной "Поцелуй". Это был пик "золотого периода".
Именно благодаря Климту картины Шиле оказались в 1908 году на выставке в Клостернойбурге, а в 1909-м - на международной художественной выставке в Вене.
Климт передавал Шиле свои знания и направлял его. Но юный художник имел свое, особое видение мира и красоты, свою технику. Да и жизнь его складывалась совсем по-другому.
Рисунки Эгона Шиле: "Художник Макс Оппенгеймер" (1910), "Лежащая обнаженная с поджатыми ногами" (1918), "Натурщица в красном" (1914)
ЭРОТИКА И СВОБОДА
Из коллекции венского музея Альбертина в ГМИИ им. А.С. Пушкина было привезено 47 работ Климта и 49 - Шиле. Чтобы отобразить их взаимосвязь, рисунки, относящиеся к разным периодам, были расположены вперемешку.
Взаимосвязь рисунков - прямое следствие отношений учителя и ученика. По мнению Елены Коротких, Климт передал Шиле две основные идеи.
Первая - более откровенная трактовка эротики.
"Климт был заинтересован исследованием женской сексуальности, раскрыл ее и, в некотором роде, первым принял на себя удар. Шиле и [Оскар] Кокошка последовали по его стопам", - рассказывает Коротких.
Подход к самой эротике у Климта и Шиле в то же время был абсолютно разным. Климт к эротике относится с большой нежностью.
"Женская натура у него очень привлекательная, Климту важна физическая красота", - говорит научный сотрудник ГМИИ им. А.С. Пушкина.
В центре внимания Шиле - эстетика безобразного. В этом смысле Климт и Шиле - полные противоположности.
Вторая идея заключается в том, что художник не обязан ничего объяснять и может делать что хочет и как хочет. Такой подход был очень полезен для Шиле как для экспрессиониста. И он воспользовался им сполна.
ОДИНОЧЕСТВО И ПРОБЛЕМЫ С ЗАКОНОМ
В работах Шиле, в отличие от Климта, помимо противопоставления постоянно присутствует мотив одиночества. Многие рисунки художника не имеют какого-либо фона, они оторваны от окружающей среды.
Художник демонстрирует отрыв от гравитации, от реальности. Мотив потерянного ребенка, который присутствовал с самого начала, мотив оторванности для него имеет первостепенное значение. Зритель не знает, что происходит вокруг объекта, выбранного художником.
В 1912 году Шиле отсидел чуть более трех недель в тюрьме. Суд признал художника виновным в том, что его рисунки порнографического содержания оказались доступными 12-летней девочке, появившейся на пороге его дома и попросившей о помощи.
Шиле и его постоянная спутница Валли Нойциль (бывшая натурщица Густава Климта) оставили ее на ночь, потом взяли девочку с собой в Вену (она рассказала, что ее бабушка жила в столице). Тем временем отец девочки обратился в полицию. Когда правоохранители пришли в дом художника, у него были обнаружены десятки рисунков эротического содержания.
Шиле посадили в изолятор за распространение порнографии и совращение малолетних. Но, к счастью, обвинения в совращении и похищении на суде были отклонены.
"Возможно, тогда Шиле понял, что может столкнуться с серьезными последствиями. Он привык противостоять всем в художественном плане, но не ожидал такого поворота дела", - говорит Елена Коротких.
Рисунки Эгона Шиле
РИСУНКИ, НО НЕ ЖИВОПИСЬ
Среди представленных на выставке в Москве работ почти все 96 - рисунки. Несмотря на то, что Густав Климт сейчас более известен миру как живописец, его талант рисовальщика столь же огромен. По мнению писателя Марианы Бизанц-Праккен, при жизни Климта его работы на бумаге выставлялись "нередко лишь в качестве декоративного дополнения к его живописи", а сейчас ценятся намного выше.
Что касается Шиле, то художник сам преподносил свои рисунки в качестве самостоятельных произведений искусства.
Как отмечает директор венского музея Альбертина Клаус Альбрехт Шредер, работы на бумаге были менее доступны для широкой аудитории, что гарантировало художникам свободу выбора сюжетов и их трактовки.
Рисунки Климта и - особенно - Шиле неспроста вызывали критику и непонимание публики начала XX века. Рекомендованный возраст для посещения выставки в ГМИИ им. А.С. Пушкина - 18+ или на усмотрение родителей.
Рисунки Климта и Шиле в России в таком объеме никогда раньше не выставлялись. Как полагает куратор выставки Виталий Мишин, "репродукции в книгах и в интернете не передают и малой доли художественных качеств, присущих рисункам этих великих австрийских мастеров".
Над материалом работали
{{role.role}}: {{role.fio}}
Репродукции картин предоставлены ГМИИ им. А.С. Пушкина.
В материале использованы фотографии: The Albertina Museum, Vienna, Фотохроника ТАСС (Роман Канащук, Сергей Бобылев), Александр Авилов/АГН "Москва", adoc-photos/Corbis via Getty Images.
Обнаженные модели, застывшие в неестественных позах, беременные со сложенными на животе руками, прижимающиеся друг к другу влюбленные. В Пушкинском музее выставили графику главных представителей австрийского искусства начала XX века — Густава Климта и Эгона Шиле. Их рисунки в Москву привезли из венской Альбертины , где первые работы художников появились еще при их жизни. В Пушкинском музее зрители увидят почти 100 графических листов: 47 — Климта и 49 — Шиле.
Эгон Шиле. «Сидящая пара», 1915
Густав Климт пользовался репутацией феноменального рисовальщика, хотя со временем и оказался в тени Климта-живописца. Рисование было для него ежедневной потребностью. Кроме того, его графика оказала влияние на более молодых художников, среди которых был и Эгон Шиле. Сам Шиле считал себя в первую очередь живописцем, но при этом делал рисунки постоянно, инстинктивно и быстро. Всего он оставил более 3 тыс. работ на бумаге.
Эгон Шиле. «Скорчившаяся», 1918
arts-museum.ru / The Albertina Museum, Vienna
«Климт и Шиле — это такой горячий пирожок, который все хотят получить к завтраку. Музей понимал, что в России должны быть показаны произведения двух величайших художников XX века, без которых невозможно себе представить историю искусства. Мы сделали первый шаг, чтобы рассказать о Климте и Шиле. И начать говорить с рисунка было правильным», — отметила директор Пушкинского музея Марина Лошак.
Эгон Шиле. «Натурщица в красном», 1914
arts-museum.ru / The Albertina Museum, Vienna
Густав Климт произвел революцию в изображении обнаженной женской натуры. Причем в трактовке эротики в своих рисунках шел намного дальше, чем в живописи. Что же касается Шиле, его работы и вовсе называли порнографическими. Для художника не было запретов в изображении женского тела, которое он показывал предельно откровенно. Весной 1912 года Шиле даже был приговорен к сроку за порнографию. Находясь в тюрьме, он создал тринадцать акварелей и рисунков, пару из которых привезли в Москву.
Эгон Шиле. «Автопортрет в обнаженном виде, гримаса», 1910
arts-museum.ru / The Albertina Museum, Vienna
Выставке рисунков Густава Климта и Эгона Шиле присвоили возрастной ценз 18+. «Мы понимали, что можем иметь дело с публикой, которая впервые увидит искусство такого рода. Мы имели в виду некую напряженность в обществе. Мы все время думаем о том, как бы не ущемить чьи-то чувства: верующих, нервных или эмоциональных. И нам нужно было, не слишком расстраивая рассчитывающих на пуританство, тем не менее показать то, без чего невозможно показать искусство одинокого, страждущего, сложно воспринимающего жизнь художника», — рассказала Марина Лошак.
Эгон Шиле. «Художник Макс Оппенгеймер», 1910
arts-museum.ru / The Albertina Museum, Vienna
«Рисунки Климта и Шиле из Альбертины ждут во многих странах. В ближайшее время — в Англии и в Америке. Мы знаем также, что работы на бумаге не могут экспонироваться на свету ни слишком часто, ни слишком долго. И общий резерв времени для их публичного пребывания не безграничен. Три месяца из этого резерва отдали Москве. И это большая привилегия», — отметил куратор проекта Виталий Мишин.
Выставка «Густав Климт. Эгон Шиле. Рисунки из музея Альбертина (Вена)» в Пушкинском музее продлится до 14 января 2018 года.
Н а следующий день после открытия выставки в Галерее искусства стран Европы и Америки XIX-XX веков комментаторы спрашивали: «Где гениталии?» — дескать, у Шиле есть куда более откровенные картины, которые можно было показать под грифом «18+». Впрочем, эта цифра — не ограничение, а рекомендация. Перемещая больше сотни работ художников из венской Альбертины в Москву, руководство Пушкинского, конечно, не забывало о впечатлительности некоторых активистов. Спустя девяносто девять лет после смерти обоих художников у музейных работников все еще есть опасения насчет того, что их творчество может быть принято в штыки. «Что уж говорить о том, каким общество было на рубеже XIX и XX веков, — говорит куратор выставки Виталий Мишин, — глядя на работы венских модернистов, которые сегодня воспринимаются как историческая данность, мы едва ли представляем себе, какими глазами смотрели на них современники художников».
«Поцелуя» в Пушкинском нет: работы Климта представлены в основном графическими набросками на бумаге, в которых можно только угадывать будущие золотые вихри вокруг платья Адели Блох-Бауэр, зато пластика этих едва намеченных карандашом фигур дает понять, как художник разрабатывал новый канон, анонсируя модернизм. Работал он как ремесленник: рисовал каждый день помногу, наследие насчитывает две с половиной тысячи листов не считая подаренных и порванных его же рукой работ. С мнением заказчиков Климт порой не считался. Эскизы «Факультетских работ» — все, что осталось от четырех скандальных картин, которые сгорели во время Второй мировой войны. Они должны были украшать плафон Венского университета, однако профессора отказались их принимать: вместо жизнеутверждающих аллегорий, которые должны были внушить студентам трепет в храме знаний, — конфликтные сюжеты и чересчур натуралистичные изображения людей. Казалось бы, что особенного в обнаженной женской фигуре на картине «Медицина»: примерно в те же годы Жан-Август-Доминик Энгр пишет обнаженку в полный рост для буржуа. По словам Мишина, ракурс — вид снизу — считался возмутительным. Этот ракурс, к слову, Климт использовал, чтобы фигура не стояла твердо на земле, а «парила» над ней.
«Сидящая полуобнаженная», которой суждено будет превратиться в хищную «Саломею», создана под впечатлением идей Фрейда: для Климта секс, кровь и смерть были неразделимы. Рядом с его легкими и будто сонными фигурами — физиологичные, изломанные, написанные жирными линиями натурщики Шиле. Молодой художник «вырос» на Климте, но довольно скоро его перерос. «Он отказался от эстетизации в пользу натурализма и выразительности», — Мишин подводит гостей к «Портрету рыжеволосой девушки» с желтыми глазами животного и растопыренными пальцами, напоминающими клешни.
«Он разрушает идеал красоты, и то, что считалось антиэстетическим, входит в сферу искусства и признается как эстетический принцип, — комментирует куратор работы Шиле. — В его детских портретах дети предстают не по возрасту искушенными, есть в них какое-то неблагополучие». На людей Шиле смотрел с бесцеремонным любопытством, делая какого-нибудь подростка из шпаны своим натурщиком. Но взгляд на себя у художника кардинально отличался: Шиле изображал себя еще более изломанным, словно сведенным судорогой — и голым. Он словно примерял разные роли, изображая собственные гримасы и плохую координацию.
За приглашение подростков в мастерскую он поплатился. Его обвинили в развращении нравов — подростки могли видеть разложенные повсюду наброски эротического содержания — и отправили на три недели в тюрьму. «Шиле считал, что ему как художнику дозволено больше, чем обывателю, он пренебрегал условностями и был страшно разочарован в обществе, которое вот так указало ему его место. Он это переживал как чудовищную несправедливость», — говорит Мишин. Его верная подруга передала в камеру рисовальные принадлежности и апельсины. По словам покровителя художника и издателя его первой биографии Артура Рёсслера, эти апельсины были, можно сказать, единственным источником света в камере. Глядя на них, Шиле мечтал уехать на берега Адриатики. Много позже печального эпизода он написал экспрессивную гуашь — натюрморт из трех апельсинов на грязно-коричневом фоне получил название «Мой путь пролегает над бездной». Рядом с этой гуашью висит изображение довольно свободно написанного корабля в зеленоватом пятне воды — сюжет сбывшегося желания.
Выставка «Густав Климт. Эгон Шиле. Рисунки из музея Альбертина» продлится до 14 января.
Эгон Шиле. «Автопортрет в оранжевой куртке». 1913. Карандаш, акварель, гуашь
Это первая в России большая выставка двух главных австрийских художников начала XX века. Несмотря на то что знаковых живописных работ Густава Климта (1862-1918) и Эгона Шиле (1890-1918) в Москву не привезут, организаторы обещают, что экспозиция (около 100 рисунков) даст исчерпывающее представление о венском модерне. Это и наброски к живописным полотнам, и портреты, и, конечно, столь любимая и тем и другим обнаженная женская натура.
Эгон Шиле. «Сидящая женщина». 1918. Черный мел
«В нашей стране в силу разных исторических обстоятельств гораздо лучше знают парижский авангард начала XX века, нежели художественную жизнь Вены около 1900 года. Это относится и к рисунку, несмотря на то что и Климт, и Шиле давно признаны великолепными рисовальщиками. Но, чтобы оценить графическую выразительность и мощную энергетику этих произведений, их надо видеть своими глазами: репродукции не передают и малой доли их художественных качеств», — говорит куратор выставки, ведущий научный сотрудник Галереи искусства стран Европы и Америки XIX-ХХ веков ГМИИ Виталий Мишин.
Эгон Шиле. «Лежащая полуобнаженная девушка». 1911. Карандаш, акварель, гуашь, белила
Графика сыграла важную роль в сложении венского модерна. Достаточно вспомнить знаменитые афиши выставок объединения «Венский Сецессион», созданного в 1897 году Климтом с Коломаном Мозером, Йозефом Хоффманом и другими художниками, порвавшими с академической традицией, и оформление издаваемого ими журнала Ver Sacrum (на латыни — «весна священная») — рупора объединения. На выставке покажут, в частности, иллюстрацию для него — «Инициал D» (1897-1898) Климта.
Густав Климт. Инициал «D», иллюстрация для журнала Ver Sacrum. 1897/1898. Перо и кисть тушью
Именно в графике ярко раскрылся дар Климта как рисовальщика — в точности и выразительности линии в сочетании с элегантной декоративностью. Его экспрессивные рисунки оказали влияние и на художников следующего поколения, в первую очередь на Шиле. Климт покровительствовал молодому художнику: представлял его заказчикам, сам даже покупал его рисунки и знакомил с натурщицами, которых и тот и другой изображали в самых откровенных эротических позах, шокировавших добропорядочную публику на выставках.
Эгон Шиле. «Шиле с обнаженной моделью перед зеркалом». 1910. Карандаш
Однако Шиле, всю жизнь считавший себя учеником Климта, создал собственный неповторимый стиль, ознаменовавший переход от модерна к экспрессионизму. В Москве среди прочих покажут его эталонные для этого стиля рисунки 1910-х годов, такие как «Шиле и обнаженная модель перед зеркалом» (1910), «Автопортрет в оранжевой куртке» (1913) и «Сидящая женщина» (1918).
ГМИИ им. А.С.Пушкина
Густав Климт и Эгон Шиле. Рисунки из музея Альбертина (Вена)
10 октября - 14 января 2018
В ГМИИ имени Пушкина открывается выставка "Густав Климт. Эгон Шиле. Рисунки из музея Альбертина (Вена)" — около ста рисунков Климта и Шиле впервые покажут в России
Если бы можно было составить мировой рейтинг зрительских симпатий, то, что касается искусства XX века, Густав Климт (1862-1918) и Эгон Шиле (1890-1918) несомненно заняли бы в нем самые завидные позиции, уступив разве что Сальвадору Дали и, скорее всего, обогнав по популярности Рене Магритта, Маурица Эшера и Фриду Кало. Отечественный зритель, непременно увозящий из Вены сумку, зонтик или чашку с климтовским "Поцелуем", не исключение, чего не скажешь об отечественном искусствознании, до сих пор не разродившемся ни одной серьезной книгой про Климта или Шиле. Впрочем, даже на родине путь Климта с Шиле к искусствоведческому признанию не был таким уж прямым. Словом, выставка обречена на успех, даром что привезут только рисунки и только из Альбертины, каковая в плане Климта и Шиле — третье по качеству и количеству венское собрание: несмотря на все реституционные скандалы и изъятия, лучший Климт — в Бельведере, а лучший Шиле — в Музее Леопольда.
Создатель музея, окулист Рудольф Леопольд, собственно говоря, и разглядел большого художника в Эгоне Шиле, которого спустя 30 лет после смерти если и вспоминали, то исключительно как какого-то скандального порнографа эпохи первой — Фрейдовой — сексуальной революции. Еще в 1950-х Леопольд начал собирать, выставлять по всему миру и пропагандировать его наследие, так что в итоге — ближе к концу века — искусством Шиле занялся сам основоположник кураторского дела Харальд Зееман, и бывшего порнографа причислили наконец к лику мучеников авангарда. Повальная мода на Климта также сравнительно молода, хотя про него, первого президента и самую душу Сецессиона, конечно, не забывали никогда. Но все же из трех главных художников венского модерна послевоенная Европа куда больше (и если говорить о живописи экспрессионизма как таковой, то и вполне заслуженно) почитала Оскара Кокошку (1886-1980) — отчасти как одну из уцелевших и не сломленных жертв фашизма, ведь он был в числе видных экспонентов выставки "Дегенеративное искусство".
Как ни странно, после аншлюса ни "еврейское" искусство еврея Климта, вставлявшего далеко не арийские лики крупной венской буржуазии в ювелирной выделки — золото и мозаика из самоцветов — оклады, ни "нездоровое" искусство "растлителя малолетних" Шиле, выставившего все перверсии человека, мучимого "половым вопросом", напоказ, в опалу не попали. Напротив, Климт был практически канонизирован. Не то идеологи Третьего рейха отнеслись с сочувствием к некоторым девиантностям венской идентичности, не то помогали родственные связи в высших эшелонах — внебрачным сыном Климта объявил себя кинорежиссер Густав Учицки, автор такого шедевра нацистской пропаганды, как фильм "Возвращение на родину" с Паулой Вессели в главной роли. В 1942-м венские газеты бурно отмечали 80-летие со дня рождения Климта — тем временем лучшие его картины, реквизированные у коллекционеров-евреев, передавались в музеи рейха, а менее значительные растворялись в собраниях эстетствующих партийцев, так что парадная выставка к 25-летию со дня смерти Климта, открывшаяся год спустя в Сецессионе, на треть состояла из конфиската. Но после войны живой Кокошка, участник нескольких "документ", надолго затмил покойных Климта и Шиле — преступная орнаментальность обоих воскресала разве что в слишком венском искусстве Фриденсрайха Хундертвассера.
И Климт, и Шиле начали постепенно возвращаться в орбиту серьезных искусствоведческих интересов в 1970-е, когда то, что Герман Брох называл "веселым апокалипсисом", Карл Краус — "лабораторией конца света", а историки культуры — "венским модерном", сделалось актуальной темой. Когда весь мир, возможно поддавшись милленаристским искушениям, вдруг принялся изучать, как из клубка национальных и социальных противоречий, из разноголосицы языков и риторик, из напряженных до предела нервов духовной жизни, из астении, делирия и ясного сознания обреченности Какании, столь иронично названной Робертом Музилем по имперско-бюрократическому "k. u. k.", "кайзеровская и королевская", родилось чудо этого невероятного культурного взлета отходящий в небытие империи. Историки культуры любят фрейдистские метафоры для его описания, изображая, скажем, "Молодую Вену" с ее еврейскими обертонами как литературное бессознательное в идейной битве австрийского сионизма и австрийского же антисемитизма. И Климт с Шиле, открывшие закон тождества зрения и обладания, вследствие чего над их головами слово "порнография", вообще-то висевшее в атмосфере эпохи, сгущалось в виде обвинений едва ли не чаще, чем над головой Артура Шницлера, естественно стали любимым сюжетом для рассуждений о специфическом венском эротизме. И то, что их эротическая линия, сладострастно-томная у первого и садистски-невротическая у второго (а оба были великими рисовальщиками, поэтому не стоит расстраиваться, что в Москве выставляют только графику), так преждевременно обрывается в роковом для Какании и дышавшем испанкой 1918-м, как будто подтверждает историко-культурные спекуляции о диалектическом единстве либидо и влечения к смерти.
Что же до новой жизни после смерти, всенародное обожание обрушилось на Климта и Шиле сравнительно недавно, во многом благодаря усердию венской туристической индустрии, которая, до дыр заездив все габсбургские мифы, разобрав по косточкам Сиси и многажды оплакав двойное самоубийство кронпринца Рудольфа и Марии фон Вечера, принялась за этот золотой запас. И встретила взаимопонимание мастеров массовой культуры — личная жизнь обоих известна нам в мельчайших подробностях благодаря бестселлерам, блокбастерам и прочим мюзиклам. Но ведь и Музиль полагал, что так изящно позолоченной венской культуре на роду было написано скатываться в фельетон и оперетту.
«Густав Климт. Эгон Шиле. Рисунки из музея Альбертина (Вена)». ГМИИ имени Пушкина, Галерея искусства стран Европы и Америки XIX-XX веков, с 10 октября до 14 января
